Когда в 1817 году будущего художника крестили, священник записал его в метрической книге как «Ованнеса, сына Геворка Айвазяна». Семья самого Геворка Айвазяна была родом из Армении, но еще в 18 веке переселилась в Галицию. Иногда упоминают некое семейное предание о том, что отец Геворка был турком, которого в детстве усыновил армянский солдат, но никаких документальных подтверждений этому нет. Из-за ссоры с братьями отец художника переселился в Молдавию или Валахию, а затем в Крым. Считается, что Геворк первый переиначил фамилию Айвазян и стал именовать себя Гайвазовским. Однако официально он, судя по всему, фамилию не поменял, и это позже сделал сам художник. Возможно, Айвазовский считал, что так фамилия будет казаться более звучной. Своим армянским происхождением он при этом очень гордился, принимал активное участие в жизни армянской общины и сделал внушительное пожертвование на строительство армянской церкви в родной Феодосии. Рассказывали, что однажды художник совершил поездку в Турцию, где был тепло принят и даже получил правительственные награды. Когда, вернувшись домой, он узнал о случившихся армянских погромах, он нацепил турецкие награды на собак и отпустил гулять в таком виде по городу.
Детство Айвазовского было непростым. Отец разорился, и будущий художник подростком работал «мальчиком» в трактире и там же играл на скрипке. Художественный талант в нем увидел архитектор Я. Х. Кох. Затем Айвазовскому стали помогать директор Феодосийского музея древностей С. М. Броневский и градоначальник А. И. Казначеев. Последний помог Айвазовскому попасть в симферопольскую гимназию. Преподававший там художник Иоганн-Людвиг Гросс дал талантливому ученику рекомендацию в Академию художеств. Кстати в академии он уже числился как Иван Гайвазовский. В 1835 году он получил серебряную медаль и был назначен помощником французского художника-мариниста Филиппа Таннера. Тот категорически запрещал своим подопечным работать самостоятельно. Когда Айвазовский в 1836 году выставил свои картины на выставке Академии, Таннер пожаловался самому Николаю I, и картины были сняты. Позже Таннер высоко оценивал работы бывшего помощника. В 1837 году Айвазовский получил Большую золотую медаль за картину «Штиль». После этого ему разрешили досрочно закончить обучение и следующие два года работать в родном Крыму самостоятельно, а затем отправиться в Европу. Золотая медаль давала право на длительную оплачиваемую стажировку за границей и весьма существенную стипендию, а также личное дворянство.
Айвазовский был одним из самых богатых художников своего времени, и, что немало важно, своими работами зарабатывал не только деньги, но и чины. Уже в 1844 году, едва вернувшись из Европы, он стал живописцем Главного морского штаба. Всю последующую жизнь он официально числился чиновником морского ведомства. В достаточно молодом возрасте Айвазовский стал тайным советником – невиданный карьерный рост по меркам того времени (чиновник 3 класса, а всего классов было 14, где 14 – самый нижний). Позже он стал действительным тайным советником, то есть чиновником 2 класса. В 1846 году 6 военных кораблей во главе с флагманом черноморского флота «Двенадцать апостолов» пришли в Феодосию, чтобы поздравить художника, который в это время отмечал возвращение в родной город и десятилетний юбилей своей творческой деятельности.
Рядом с мастерской Айвазовского была комната, где он с товарищем при помощи губки покрывал лист ватманской бумаги разведенной тушью или сепией. На бумаге образовывались пятна неопределенных очертаний. Тогда Айвазовский резал бумагу на небольшие кусочки, подрисовывал пятна, и получались морские пейзажики с тучами и волнами. Такие произведения, вставленные в рамки, он преподносил каждому важному лицу, посетившему его мастерскую. А “лицо”, польщенное вниманием художника, считало долгом приобрести потом у Айвазовского какую-либо картину за сотни, а иногда и за тысячи рублей.
Отношение к Айвазовскому-художнику было восторженным, а вот к Айвазовскому-человеку неоднозначным. Некоторые считали его снобом, некоторые – «патриархом» и щедрым меценатом. Ю. Галабутский в книге «Айвазовский. По личным воспоминаниям» оставил потомкам весьма интересный портрет именитого земляка. «Когда Айвазовский проходил по улицам своею медленной, но бодрой походкой, всякий обыватель почтительно снимал шапку и низенько раскланивался. Нельзя сказать, чтобы это почтение воздавалось Айвазовскому как великому художнику, ибо феодосийцы отнюдь не были особыми ценителями и почитателями искусства, тут едва ли не главную роль играло обстоятельство, что Айвазовский был тайный советник, сановник и влиятельный человек.
Он любил Феодосию и много для нее сделал. Он напоил жаждущий город прекрасной водой из своего Субашского источника, содействовал открытию в городе классической гимназии, драматического кружка. Его картинная галерея привлекала всегда множество туристов, и сбор платы за вход он предоставил местному благотворительному обществу, а галерею завещал городу.
Общий склад жизни Айвазовского в Феодосии напоминал типичную помещичью жизнь “доброго старого времени”. Его обширный дом-дача всегда был полон гостей, а в его имении Шах-Мамай, в 25 верстах от Феодосии, где проводил он лето, был выстроен особый флигель для приезжих, называвшийся по-монастырски гостиницей. Городской дом Айвазовского строился по его собственному плану. Великий художник был весьма посредственным архитектором: дом его изобилует множеством коридоров, ни на что не нужных. Известный рассказчик Вейнберг, посетив однажды Айвазовского в Феодосии и осмотрев его дом, сказал: “Вы, И. К-ч, великий художник и великий… коридорник!”
Айвазовского считали хлебосольным хозяином. Однако при этом некоторые отмечали его подчеркнуто уважительное отношение к богатству, даже если добыто оно было сомнительным путем. Рассказывали такую байку. Однажды в гости к Айвазовскому приехал армянский купец, про которого ходили слухи, что богатства свои он нажил изготовлением фальшивых денег. Айвазовский хотел познакомить его со знаменитым скрипачом Венявским. Скрипач знакомиться с фальшивомонетчиком не желал.
Айвазовский недоумевал: «Да знаешь ли ты, что у него больше рублей в кармане, чем ты в свой жизни взял нот на скрипке!». На это скрипач ответил: «Может быть, но пока я выучился играть, я взял очень много фальшивых нот на скрипке!» В своей галерее Айвазовский выставлял работы многих местных художников и разрешал им копировать свои картины. Однако когда художник Лысенко стал делать настолько хорошие копии, что их иногда не могли отличить от оригинала, то Айвазовский из галереи его выставил, а копировать свои картины запретил. Даже оригинальные работы автора он называл плагиатом и ругал его при встрече.
Айвазовский увлекался археологией и лично принимал участие в раскопках, изучал курганы, а также на свои деньги возвел новое здание Феодосийского музея древностей (он был разрушен во время ВОВ). Также он был инициатором строительства железной дороги «Феодосия – Джанкой», завершенной в 1892 году. Он считается основателем Феодосийской картинной галереи. Но особенно благодарны жители Феодосии были за то, что Айвазовский построил трубопровод от находившегося на территории его имения Субашского источника. Вода поступала в городской фонтан, из которого ее могли бесплатно брать горожане, изнывавшие каждое лето из-за нехватки воды. Сейчас фонтан носит имя художника. Когда в 1900-м году Айвазовский скончался, вся Феодосия погрузилась в траур.
